Между   Волховом и Наровой до самого Финского залива, Невы и Ладожского озера обитали первобытные  Финские племена, и в современной С. Петербургской губернии — именно Водь, остатки которой доныне сохранились в Петергофском и Ямбургском уездах и от имени которой этот край до Ладожского озера во времена Новгородского владычества назывался «Вотскою Пятиной». И с.Водь древними жителями С. Петербургской губернии были Ingrikot, И или, получившие свое имя от реки Ingeri или Ingerinjoki, Ижеры или Ижоры (впадающей в Неву с левой стороны), но в течение времени разселившиеся почти но всей современной Петербургской губернии, так что Ingerinmaa (=Ижорская земля), или, по неточному Шведскому переводу, по значению своего имени, в ХVII веке завоевала, и другие края и почти заменяла собой древнерусское название: «Вотская Пятина». Другое древнерусское название: «Ижорская земля» мало помалу перестало употреблятся, лишь в первое десятилетие по основании С. Петербурга.
С каких пор Русское народонаселение стало водворяться в области Води и Ижоры, теперь нельзя уже точно определить исторически. Но так как при основании Русского государства на истоке Волхова уже прочно водворено было особое племя, называвшееся Словенами, то конечно не подлежит сомнению, что в Вотской земле издавна делались поселения из Новгорода. Во всяком случае со времени основания Русского государства этот край, равно и земля Ижорская, вошли в состав Новгородской области и в течение веков разделяли ея участь. Для Новгорода, при его торговых связях с Скандинавским севером и с Ганзою, было особенно важно владеть Невой, по берегам которой жители оказывались такими верными подданными, что еще при Св. Александром Невском «стража морская» вверена была Финскому «старейшине в земли Ижорской»
.
Из Новгорода и семя христианства проникло не только в землю Вотскую и Ижорскую, но и в Финскую Карелию на правом берегу Невы до города Корелы (нынешнего Кекс- гольма). Но вместе с тем началась упорная вековая борьба из-за того, кто должен господствовать на севере Европы, Россия или Швеция. Последняя, равно как и Немецкий Орден, была подстрекаема Папани открыть вход для Римской церкви в страны по Финскому заливу. Но победы Св. Александра Невскаго над Шведами при устье Ижоры в 1240 г. и потом над Немецким Орденом при Копорье и в других местах, одержанныя не без содействия Ижерян и Корелов, сделали напрасными усилия северных крестоносцев. Основанием крепости Орешка (нынешнего Шлиссельбурга), при истоке Невы из Ладожскаго озера, власть Новгорода над Невой была упрочена и в том-же 1323 году она была призвана самой Швецией до Корелы: с тех пор весь край до Наровы и земля Корелов от Сестры реки до города Корелы в течение 300 лет еще больше прежнего были открыты Русскому влиянию в церковном и политическом отношениях.

Между тем Новгородцам все-же стоило усилий удерживать за собою эти владения. От внутренней России они мало получали помощи, частию потому что она ослаблена была Татарским игом. Потому Новгородцы, входя в политические виды Великих Князей Литовских, испросили себе, — в защиту от Немецких Рыцарей, от Швеции и от грозных морских разбойников (Vitalienbrüder)—, так называемых «опекальников» из храбраго дома Гедиминова, представители котораго уже прежде водворились в Полоцке и Пскове и приняли Русский язык и православную веру. Такими опекальниками, получившими от Новгородцев в отчину Орешек, Копорье и Корелу, являются между прочим Князь Наримунт-Глеб Гедиминович около 1333 года и Князь Семен-Лугвений Ольгердович около 1400. Со времени покорения Новгорода в 1478 году вся Вотская Пятина перешла под власть Московских Царей, которые раздачей земель дворянам из внутренней России и другими мерами немало содействовали к тому, что изстари-Финския страны Води, Ижоры и восточной или Новгородской Корелии более и более русели. Особенно Цари Иоанн ГУ Васильевич и Борис Годунов, в своих войнах и сношениях с Швециею, отстаивали владение древне-новгородскою частью берегов Финскаго залива.

При появлении Самозванцев этим краям пришлось не только потерпеть сильный ущерб благосостоянию, но и надолго быть отторгнутыми от России. Царь Михаил Феодорович, на Столбовеком договоре 1617. нашелся вынужденным уступить Швеции ббль- шую часть Вотской Пятины с крепостями Иваньгородон, Ямбургом, Копорьем, Орешком (Nöteborg) и Кексгольмом и таким образом отказаться от прибрежья Финского залива. В договоре было постановлено, чтобы дворяне и посадские люди могли выселяться в Россию в течение двух недель по заключении договора; но священникам и всем пушенным людям в уступленных краях выселяться не было дозволено. В следующих затем переговорах между Россиею и Швециею было условлено, чтобы православные жители уступленных областей в церковных делах в некотором отношении зависели от Митрополита Новгородскаго ; но на деле вышло иначе.

Шведы нашли вовоприобретенную страну, страдавшую от войн и разных бедствий с 1581 года, истощенною и в некоторых частях совершенно опустошенною. Всего прежде она разделена была по Шведскому обычаю, на лены (län=округ, а ныне = губерния) именно: Иваньгородский, Янский, Копорский, Нётеборгский и Кексгольмский. Первые четыре  вместе составляли собственно провинцию или губернию Ингерманландию (General - Gonvernementet Ingermanland), которой начальник имел пребывание в Нарве. При этом прежнее Русское подразделение страны на погосты оставалось. Равно и взимание казенных податей по обжам не было отменено, частию потому, что еще нескоро дождались точнаго измерения страны. Чтобы восполнить народонаселение, вызывали Немецких колонистов, которых впрочем прибыло немного. За то из Финляндии был большой прилив крестьян, особенно после Кардисскаго мира в 1661 г. В этих Финских колонистах, также в Шведских помещиках и чиновниках, в Немецких и Шведских мещанах, переселявшихся в города, особенно в основанный на Охте Ниэн (Nyen), Ингерманландия получила значительное число протестантов, которых прежде не было. От этого возникла стихия раздора в сношениях между Шведским и Русским дворами. Правда, Шведское правительство иногда сознавало обязанности к своим подданным Греко-восточнаго исповедания; но одинаковых прав для всех исповеданий, конечно, не могло быть тогда по духу времени. В-следствие этого оставшиеся там Русские дворяне мало по малу переходили в Лютеранство и в Шведскую службу, так что в 1684 г. из Русскаго дворянства лишь несколько старух остались православными. Но в Русском духовенстве и в их прихожанах, оставшихся на месте после Столбовскаго договора, протестантизм мало находил прозелитов. Напротив, от них часто поступали к МосиЮвским Царям и Патриархам жалобы на притеснение, которыя подготовляли с своей стороны разрыв между обоими правительствами. Не меньше того эгоистическая торговая политика Шведов заставляла Московских Царей, особенно Алексея Михайловича и Петра Великаго, заботиться о возвращении их приморской отчины. И уже в 1657 и 1658 годах Царь Алексей Михайлович завоевал Невскую область, хотя по Кардисскому договору 1661 опять должен был уступить ее. Горючий материал для северной войны копился за долго прежде, чем она вспыхнула; а осенью 1702 г. ключ Невы, Нётеборг, сдался Петру Великому, который в начале мая 1703 в первый раз избрал себе резиденцию на Петербургской почве в прежнем Шведском \ креплении Ниэншанце (Nyenskans, т. е. Невский Шанец, по русск. Канцы), переименованном им в «Шлотбург».

Из вышесказаннаго очевидно, что история Ижорской земли, даже в короткую эпоху Шведскаго владычества над ней, не лишена ни интереса, ни важности для общей истории нашего отечества. К сожалению, должно полагать, что провинциальный архив, равно и архивы городов Ингерманландия, кроме списков нескольких грамот города Ниэна, для нас почти совсем потеряны. Тем более мы должны дорожить дошедшими до нас Писцовыми Книгами Ингермавландии или Ижорской земли. Археографическая Коммиссия, благодаря в особенности содействию своего корреспондента, Непременнаго Секретаря Стокгольмской Академии Словесности и Истории, г. Гильдебранда, ныне в состоянии дать верные сведения о целом ряде Шведских Писцовых Книг Ингерманландии от 1618 по 1699 год.